Часть пятая. Кровь на снегу.

- Ледомир, шаман-защитник замерзшего лорда, величайшего из богов живших и ныне живущих, повелителя льдов и хранителя красного восхода, предводителя жнецов и вестника мороза, господина нашего Иборигу, - представился шаман рисуя перед собой рукой символ священной косы. - Теперь попробуй съешь, если сдюжишь.

— Ну вот, весь аппетит испортили ироды, — Ахав слишком поздно отвернулся и едва не поперхнулся кашей, невольно обратив внимание на некоторые подробности. Однако, он твердо решил доесть кашу, что бы там ни было. Он решительно зачерпнул ложкой из тарелки, отправил содержимое ложки в рот и начал старательно жевать.
— А я Ахав, — представился он, чавкая набитым ртом. — Меня кто только не пытался съесть, но все как-то это у них не вышло. Видать, невкусный.

- Они просто не умеют тебя готовить. - сказала эльфийка, улыбнувшись Ахаву. По прежнему, стараясь не смотреть на "ту самую кровать", Мириэль направилась к стене напротив входной двери, захватив за собой лук. Вытащила несколько стрел из чехла. Тщательно перепроверила их на предмет остроты наконечников. Почувствовав прибывшую энергию в теле, решила проверить и лук на проф.пригодность.

Со скрипом оттянула тетиву до подбородка. Прищурилась, выбирая мишенью центр входной двери. Через долю секунды резко спустила тетиву, наблюдая за полетом стрелы.

Несмотря на близость объеденного тела в остатках бороды и обрывках штанов, рука эльфийской лучницы не дрогнула: стрела вонзилась четко в геометрический центр двери - правда, совсем неглубоко - и довольно задрожала оперением. О самом важном можно было не беспокоиться - лук был вполне исправен, прицел у Мириэль тоже не сбит.

//попала в центр, харднесс не пробила

- Сдается мне, - пришел к весьма очевидному выводу Сильвер, - мы это помещение очень плохо обыскали. Давайте еще посмотрим, что к чему. Не пришел в себя этот чокнутый? Он, наверное, больше знает о том, что бывшая пленница только слышала.

\\Ищет, чего бы еще можно обыскать, кровати там, шкафы, тумбочки - что еще в избушке неожиданно окажется?

Навык, как говорится, не проешь. - Сказала сама себе эльфийка и довольная направилась к двери. Рывком сняла стрелу с двери, положив ее в колчан. Подошла к кровати напротив, той, из под которой виден кровавый след, сделала три глубоких вдоха и на выдохе, резким движением стащила с нее верхнее покрывало.

Дотошный Сильвер насчитал пять кроватей (считая и Ту Самую, уже занятую трупом и броником Мириэль), ноль шкафов и ноль тумбочек - если они и были тут когда-то, то уже давно украшали окна в виде суровых, прибитых гвоздями конструкций, которые в южных странах называются "жалюзи" и выглядят немного поизящней. С кроватей рыжий и эльфийка немедленно и бесстрашно содрали все одеяла, безжалостно обнажив лежавшие там уже и без того предельно обнаженные трупы, больше похожие на красные скелеты. Еще два мертвеца украшали собой избушку. Один был совершенно без одежды, но лежал по счастью ничком, лицом в подушку (если оно у него было, лицо - анатомические подробности были милосердно сокрыты). Второй - полуголый, в так же вспоротых снизу доверху штанах, с той лишь разницей, что ремень на нем был дорогой, с каменьями, плохо подходящий к грубой простецкой одежде.

Еще две кровати были необитаемы: это было тщательно проверено, перетряхнуты одеяла и даже матрацы. Из-под одной подушки при этом выпал небольшой сверточек, завернутый в тряпицу, а второе одеяло в процессе перетряхивания распалось на собственно одеяло и прицепившийся к нему серый плащ из тонкой материи, красивый и какой-то совсем не брутальный.

- Ну вот, похоже, и ответ, почему нам навстречу никто не попался, хотя собирались ехать, - подытожил Сильвер. - Сколько всего их было, всех сосчитали? - обратился он к эльыийке. - Или еще кого-то не хватает?

\\У этих тоже что-то есть, помимо штанов? Смотрю, что там у первго в кошельке.

Небрезгливо отцепив недрогнувшей рукой кошелек с пояса первого покойника, Сильвер развязал тесемки, и тот развернулся в удобный чехол с инструментами - с красивыми костяными рукоятками, каждый в своем кармашке. Только на плотницкие или столярные не похожи были всякие крючочки и изогнутые под хитрым углом железочки. Но рукодельные крючки или маникюрный набор странно было предположить на поясе у трупа мужского пола, пусть даже и объеденного до неприличия.

Чем больше Мириэль с Сильвером обнаруживали трупов, тем сильнее бледнела эльфийка. Она хоть и желала этим мужикам всего "хорошего", но думать о такой расправе даже бы не посмела. Уже вслух, переводя дыхание:
- Нет, они , конечно, еще те коз..скоты, но так над ними поиздеваться - это явное зверство.
Подобрала выпавший сверток, внимательно изучает его. Перевела взгляд на Сильвера и со всей уверенностью произнесла
- Их было больше.. Как мне казалось..
Внимательнее присмотревшись к плащу, эльфийка к своему большому счастью и одновременно негодованию поняла, что это ее родной плащ.
- Крючочки тоже мои! Ворюги проклятые! Все-таки решили поделить мои вещи! - Яростно прошипела Мириэль.

//Развернула сверток. Глазеет.

Из сверточка высунулись круглые очочки, несколько деревянных палочек, украшенных рунической резьбой и какими-то не сильно драгоценными камешками на верхушке и небольшой мешочек с чем-то мягким внутри. Все это показалось очень родным эльфийке, как и плащ, и красивый пояс, и футляр, который изучал Сильвер. Конечно, серые плащи и узорные ремни - не редкость, и встречаются очень часто среди определенных слоев населения, но именно эти вещи были сильно-сильно знакомы Мириэль, до последнего узелочка.

- Этих нужно обязательно вынести на улицу, - заключил в итоге Лед, поняв, что есть его никто так и не соберется. - Иначе они тут пропахнут весь дом - спать невозможно будет. Ахав, помоги ка мне, хватайся за тот край простыни.
Шаман, убрав серп за пояс, а щит на спину, ухватился руками за нижней край простыни на которой лежал один из объеденных трупов.

\\жду помощи и таким нехитрым способом убираем всех мертвяков на холод.

— Угуммном-ном-ном, — Ахав доежвал и проглотил последнюю порцию каши, облизал ложку и миску и был готов заниматься трупами. Он встал. чтобы помочь Леду.
//Выносим, складываем подальше от дома. Еще хочу лошадку завести внутрь, а то задерет еще кто-нибудь без присмотра.

Трупы - ногами вперед, как положено - выволокли на простынях в лес и свалили под заснеженные кусты, отдав таким образом последние почести неизвестным павшим от неизвестных врагов неизвестного мировоззрения. На обратном пути, после третьей ходки, Ахав устремился к кобыле с самыми лучшими намерениями: завести в теплое, охраняемое, запираемое помещение. Но лошадь, как это бывает у женского пола, встретила его лучшие намерения с обидой и негодованием: мало того, что от неандертальца пахло кровью, так еще и избушка, куда он пытался ее заманить, была полна угрожающих, страшных запахов: смерти, чужого нездорового пота, дыма. Крыльцо со ступеньками и вид открытого огня не добавляли лошадке спокойствия - вовсе даже наоборот. Наконец, после долгих уговариваний, ржаний и неандертальско-халфлингских экспрессивных выражений Ахав чуть не получил копытом в грудь, и при неоценимой помощи Нэрис рейнджеры кое-как завели животное в избушку и поставили стоять в углу с охапкой сена. И вовремя - на дворе и правда уже начинало смеркаться.

В итоге всех последних перемещений в маленькой сторожке, затерянной посреди холодного, молчаливого, не нравящегося Нэрис леса, оказались втиснуты: пять кроватей, вполне целых, и даже с одеялами, пусть и перемазанными кровью; один стол (походные миски с гречневой кашей в комплекте); кладовка с крупой и леопардовыми шкурами числом одиннадцать; волкодав, хоть и разлегшийся на полу у огня в расслабленной позе, но уши державший торчком, что отражало недоверие к обстановке и готовность броситься на защиту хозяйки в любой момент; связанный пленник, в грязном ватнике и в луже собственной крови, еле дышавший от ранений; беспокойная лошадь, переступающая с ноги на ногу в дальнем от камина углу, нервно поводящая боками; сам камин, где под опустевшим котелком тлели угли, бросая пляшущие отсветы на темные стены и забитые окна; рыжий длинноволосый парень в серебристой "коже", синелицый шаман в феньках и с бубном, маленькая халфлингша, двухметровый гарпунщик и спасенная ими эльфийка. Правда, кто от кого был спасен, так толком и не не выяснили, - но возможностей это сделать было еще предостаточно. Впереди были долгий зимний вечер и долгая зимняя ночь, полная странных ночных звуков, запаха гречки, конюшни, дыма и давно не проветренного жилья.

От широкого спектра ароматов эльфийка невольно поморщилась и спрятала свой чувствительный носик в воротник.
- Давайте хотя бы немного проветрим помещение? - Сказала это и покосилась на заколоченные окна. - Что нам стоит выбить доски с одного окна. Ведь лошадь же еще и не такие ароматы источать способна.

— В тесноте, да не в обиде, — обиделся Ахав. — А на лошадку не гони. Коняжка — она умная скотина и не будет тебе ни яблоки откладывать, ни ветры пускать в помещении. Завтра пойдем своей дорогой, а ты своей и не будет тебе никто мешать "ароматами".
— И мы будем бздеть всю ночь, даже не сомневайся. Видел я такие инструментики у всяких ловчил и, знаешь, мы тут ловчил не любим. Попробуешь свои пальчики запустить куда не полагается — я их тебе живо поломаю. Я понятно сказал? — Огромный неандрталец вдруг перестал выглядеть добродушным недотепой, в его голосе послышался отзвук предельной суровости первобытных северных дикарей, которые славились своей необузданностью и жестоким нравом.

Лед тоже добродушным ну ни капли не выглядел. Он выбрал простыню наименее грязную и не принадлежащую ранее трупу, расстелил ее на полу в уголке и стал снимать свои довольно тяжелые доспехи. По старой доброй традиции всех северных народов, нижнюю одежду он не снимал никогда, а мылся от силы раз в год, поэтому и пах не хуже лошади когда оказывался в теплом помещении. Вот и сейчас ватный поддоспешник он снимать не стал, а расположился на своей простыне, подложив под голову шлем. Засыпать он пока не стал, еще дежурство не распределили.

Не произнеся ни слова в ответ на угрозы, эльфийка лишь смерила неандертальца снисходительным взглядом и направилась в сторону рыженького парня. Подойдя поближе, девушка протянула ему руку и спокойно спросила:
- Могу ли я забрать свои инструменты?

- А, так это все твое? - удивленно поднял брови Сильвер, стремительно линяя. Серебряная кожа стекла-свернулась в компактную сферу, легко умещающуюся в ладони, оставляя бледного юношу пахучим внутренностям хижины. - Я гадаю - то ли воровские инструменты, то ли пыточные... На, держи. - Он отдал мешок, а сферу спрятал в карман.

Забирая мешок, улыбнулась : - Не воровские, а вскрывательнозамочные. В особенных случаях можно и как пыточные применить, но только в очень особенных.
Уселась к себе на кровать и принялась увлеченно раскладывать перед собой инструменты, тщательнейшим образом пересчитывая и проверяя их работоспособность и остроту. Раздеваться не стала. Отвлекшись на миг от изучения, негромко спросила у собирающихся отдыхать:
- Если вы не против, я могу подежурить. Все равно я почти не сплю.

- Можешь звать меня Нэрис, - халфлингша, озаботившая больше успокоением лошади и кормлением волкодава и на свежеобнаруженные и бодроутащенные трупы поморщившаяся с по-прежнему хмурым видом, отозвалась эльфийке.
- Это Шедоу. Чёрный, - кивнула она на ненавязчиво наблюдающим за всем происходящим пса.

Нэрис перебрала стрелы, вытряхнула из колчана пару свалившихся по дороге веточек и перекинула ремень через плечо.
Склонив голову набок, прищурилась по-прежнему на Мириэль:
- Можешь дежурить после меня. Потом Ахав и Сильвер. Леду нужна целая ночь на восстановление гармонии шаманской души. Так что, если никто не против?..
Халфлингша обвела спутников прицельно-вопросительным взглядом, рассеянно перебирая пальчиками чёрную шерсть Шэдовой холки.

- Если десяток часов поторчим тут в относительнои покое, - Сильвер скептически покосился на одомашненную лошадь, хмыкнул, но от пространных комментариев воздержался, - то все успеют отдохнуть.
- Так что, я вот так и не понял: сколько всего ЭТИХ тут было, и сколько осталось, если вычесть чокнутого и тех, что вынесли? И что их могло так, учитывая, что даже имущество не забрали?

Не отрываясь от детального сканирования своих инструментов и прочищения их же, увлеченно поддерживает разговор : - Когда они схватили меня в лесу, то я успела насчитать их семерых. А когда находилась в заточении, то мне казалось, что их пять. Двое караулили меня, трое ходили на охоту. И этому скромняге каннибалу явно была нужно не я, потому что он не мог не слышать, как я тарабанила всеми частями тела в дверь, чтобы мне открыли. - Отвлеклась на секунду и обратилась к Нэрис:
-Приятно познакомиться, Нэрис. Кивнула эльфийка халфлингше и перевела мягкий взгляд на пса.
- А ему сколько уже? Погладить можно?

Халфингша озадачилась тяжёлым мыслительным процессом по подсчёту недругов:
- Было то ли пять. то ли семь. Кроватей здесь, кстати, пять. Один полуживой и связан, троих нашли надкушенными. В любом случае тогда как минимум один ещё должен был остаться.
А зачем они забивали окна, кого ожидали, от кого прятались?
И... Меня беспокоит здешний лес, - Нэрис упрямо дёрнула подбородком, и сжала невольно пряжку колчанного ремня, - туман неживой, тени и силуэты неуловимые, деревья молчат...

Шэд на поток внимания к своей собачьей персоне приоткрыл глаза и настороженно выставил вверх чёрное ухо.
А Нэрис улыбнулась, светло и малость грустно глядя то ли на волкодава, то ли куда-то сквозь него:
- Он уже большой мальчик. Погладить - ммм... Можно попробовать, хотя он не сказать, что привычный к чужим рукам.

- Наверное, этот один и есть пожиратель. Могли же его каким-нибудь образом инфицировать? - Отложила на время свои инструменты в сторону и озадачилась вместе с халфингшей.
- И в лесу их было 7, не считая того таинственного с вкрадчивым голосом.
Протянула руку к Шеду, давая возможность псу обнюхать Эльфийку, чтобы познакомиться.

- Какой еще с вкрадчивым голосом? - Нэрис снова скосилась на длинноухую собеседницу с россыпью инструментария в бледных изящных руках, - Который из мм.. Найденных, связанный?

Шэд напряжённо втянул чёрными ноздрями воздух и вскочил, в первое мгновение приподняв верхнюю губу. Однако на тихое «тихо» и малоразборчивый халфлингско-рузский шепот покорно сжал челюсть и позволил Мириэль коснуться косматого лба и мощного загривка.

- Нам бы определиться, куда дальше идти. Пока есть время до заката, дорогу б найти, - дернула уголками губ Нэрис и свиснула волкодава седлаться для разведзабега.

- У обрыва я была, там никаких следов. Зеленоватый камень скалы, и внизу - такой же лес, как здесь, вокруг избушки. Такой же безмолвный и туманный. Вниз не спускалась.

Затянула подпругу и повернулась к сидящим и стоящим:
- Попробуем с Шэдом углубиться в лес, что ли. Можем разделиться, если есть еще желающие проветриться.

- Кстати, - халфлингша закинула голову вверз, нашла взглядом гарпунщика, - я ж не поблагодарила за реанимацию после обморожения. Ахав, спасибо.

Ласково улыбнулась псу и принялась увлеченно чесать его за ушком
- Тот самый, что поплакать меня "по-хорошему" попросил. В черном плаще и капюшоне. Нет, - мотает головой. - Нет, его здесь нет. Он этим бородачам приказал меня охранять и исчез в неизвестном направлении.
Похлопав напоследок Шеда по спинке, встала с кровати и направилась к Нэрис, прихватив с собой палочку.
- Я тоже пройтись хочу. Заодно и проверю работоспособность этой палочки - Игриво покрутила любимой палочкой. - Нужно проверить, не наложили ли на эту местность магическую ловушку.

Шед скептически отнесся к перспективе обмена теплой избушки на холодный лес, и напоследок бросил на лошадь взгляд, который выражал примерно "почему я?.. а почему она?..", но тем не менее дисциплинированно вышел вслед за хозяйкой в вечереющий лес. Зато воздух снаружи был свеж, и места много. Ворона уже заняла обратно свое насиженное место у теплой печной трубы, дым из которой, стелясь вдоль земли, медленно уплывал куда-то за обрыв, телега спокойно стояла под стеной дома, снег вокруг был уже немало протоптан разведывательными и хозяйственными хождениями...

В общем и целом, картина вокруг избушки была вполне жилая, нормальная, обитаемая - совсем не то странное безмолвное запустение, встретившее путников пару часов назад. Обычная охотничья зимовка в лесу, в красивом месте, с видом. Над верхушками елей и сосен серое небо слегка порозовело - где-то там за пеленой сырых холодных облаков солнце, наверное, полыхало вечерним багрянцем, томно сползая к западу, но видеть это смогли бы только те, кто умеет летать очень высоко. За обрывом, как и обещала Нэрис, тоже качались припорошенные снегом верхушки деревьев - судя по ним, метров на десять-пятнадцать уходил вниз каменный уступ на севере, разрезая лес - а где-то там дальше, за холмистым неравномерным лесом по-прежнему темнела гряда Черных Гор, не особо приблизившихся за этот день. На юг шла, петляя сквозь деревья, просека, по которой подъехали к зимовке невольные избавители Мириэль. Никаких признаков дорожного движения на ней не было: кроме следов от одной телеги и одной лошади, четко отпечатавшихся на свежем снегу.

//До заката может, час, может, полтора. Потом сумерки, потом темно.

карта:

— Пойду тоже прогульнусь. Если до темноты не вернусь, ищите меня по следам, я буду веточки заламывать, чтобы отметить свой путь, — решил Ахав и грузно поднялся на ноги. А вы бы простыни что ли простирнули, чтобы зря тут штаны не просиживать. Ну или хотя бы матрасы переверните — всё в кровище же.
//Шляюсь до темноты, потом возвращаюсь. Основная цель: найти спуск вниз для лошадки, поэтому иду вдоль обрыва, например, направо.

Рано или поздно это должно было случиться. Из угла, где практичный Ахав оставил лежать связаного пленника, раздался сначала стон, кашель и, после некоторой паузы, голос. Не высокий и не низкий, с легким хрипом. Слова падали на достаточно чистом тремайнском наречии. Ну как будто он был родным для разговаривающего:
- А нет ли у вас с собой кусочка сыра? - сложно сказать, почему именно такие слова оказались первыми. Может быть, во всем виноват запах нормальной человеческой каши, в кои то веки появишийся в этой избушке?